Мораль святого Игнатия - Страница 57

Эмиль почесал за ухом. Дешан подумал, что мальчика смущает необходимость подслушивать материнские разговоры, но тот, истинный сын отцов-иезуитов, был озабочен совсем иными материями. Котёнок считал, что скрывая имя клеветника, мать поступает неправильно — она утаивает зло и невольно причиняет зло ему, потворствует злу и упорствует в нём. Это было понятно и бесспорно. Проблема была совсем в другом. Мать обычно принимает подруг в малой гостиной, объяснил он, там совсем маленький столик. Под него не спрячешься. Забраться придётся либо за диван, либо за портьеры. Но портьеры он случайно может пошевелить… За диван — безопаснее. Эммеран Дешан улыбнулся.

Зеленоглазый малютка начал нравиться ему.

На обратном пути из парка они миновали малую гостиную, где мадам Аманда обычно встречалась с подругами. Дешан остался доволен. За диваном было вполне достаточно места для Эмиля. Теперь пора было приступать ко второй части плана. Сесиль де Перпиньян, особа весьма разумная, была приятельницей Аманды де Галлен уже годы, и Дешан был своим в этом доме, следя за здоровьем троих детей мадам де Перпиньян, что, кстати, не сильно обременяло его — все детишки были крепышами. Сейчас он наведался к мадам для осмотра горлышка младшего сына, не желавшего идти в гимназию и жаловавшегося, что ему больно глотать. Симулянта вывели на чистую воду, после чего врач мог уделить время и светской болтовне. Подумать только, вы слышали, дорогая, историю де Галленов? Несчастную мадам Аманду подло одурачили, и едва не свели в гроб её единственного сына! Мальчик выжил чудом! Но упрямая женщина скрывает имя клеветника! Она-де дала слово! А если завтра этот неизвестный вкрадчивый негодяй придёт к вам в дом, мадам, с новой клеветой? Общество должно ограждать себя от подобных субъектов! Жаль, что мадам да Галлен не хочет понимать этого! Конечно, никто не сможет узнать правды, а жаль…

Эммеран Дешан сказал вполне достаточно для того, чтобы и у менее любознательной особы пробудить живейший интерес к этой истории. Кто же это? Неужели ей, своей ближайшей подруге, Аманда не откроет тайну? Глаза мадам Сесиль заблестели потаённым и несколько хищным блеском, нос стал острее и тоньше, губы, довольно нежные и пухлые, сжались в тонкую линию. Lingua est hostis hominum, sed amicus diaboli et feminarum язык — врак людей, но друг дьявола и женщин… Тут Эммеран Дешан, вспомнив, что ему необходимо посетить ещё нескольких пациентов, поспешил откланяться.

Он и так сделал всё, что мог.

Сам Эммеран Дешан через несколько минут снова оказался в доме де Галленов, по боковой лестнице поднялся в спальню Эмиля, но его там не было — мальчик был в каминном зале, вяло глядя на огонь. Эмиль задумался над тем, как странно сложились обстоятельства. Ещё в августе, предложи мать покинуть коллегию — он мог бы и согласиться. В этих стенах не было ничего, что привлекало бы его. Он был никому не нужен, с тоской и тревогой думал о семейных проблемах, о смерти отца, о возможном новом замужестве матери. С ним почти не здоровались и не разговаривали сокурсники, он был одинок и неприкаян, и редкие минуты счастья приносило только пение… Как же всё вдруг изменилось?

Да просто появился человек, который сказал ему, что он, Гаттино, больше не будет одинок, что он любит его, Эмиля. Сказал — и мир преобразился. Гаттино чувствовал эту любовь поминутно, ощущая её тепло и заботу, он и вправду забыл, что такое одиночество. К тому же его полюбил и привязался к нему — он чувствовал это — Дамьен де Моро, чьи сила и ловкость всегда восхищали его, умница Потье с готовностью объяснял ему всё непонятное, Дюпон подкармливал его и помогал в математике, Дофин развлекал древними легендами о вампирах… Жизнь преобразилась — и только потому, что в коллегии появился самый лучший в мире человек, его отец Дюран…

Его отец…

Эммеран Дешан отвлёк Эмиля от размышлений. Проинформировав мальчика, что разговор его матери и мадам Сесиль де Перпиньян может быть весьма интересным, быстро исчез. И как раз вовремя. Лакей доложил, что прибыла мадам Сесиль. Любопытство настолько распирало достойную особу, что она не дала горничной даже толком расчесать букли на шиньоне. Эмиль затаился за диваном.

Сесиль не сразу навела разговор на интересующий её предмет, но выразила неподдельное беспокойство здоровьем малыша Эмиля. Она извелась от беспокойства! Когда дети болеют, это ужасно! Лучше бы слегла сама! Мадам де Галлен кивнула, пережитый ужас все ещё жил в её сердце. От одного воспоминания, что она едва не потеряла сына, она бледнела и ощущала дрожь в ногах. «Но что случилось? Эмиль заболел дома? Но почему, ведь вакации уже кончились!» Горестно вздыхая, Аманда поведала подруге правду. Как она могла не поверить? Ведь о совращении её сына ей рассказал тот, чей сын учится вместе с её мальчиком, к тому же мсье Антуан де Венсан — начальник полиции. «Уж он-то осведомлён обо всём…» Правда, он сказал лишь, что его сын подозревает о подобном, но не уверен в своих подозрениях, и взял с неё слово молчать…

Утирая слёзы, она поведала подруге, что начала сомневаться в правдивости этих подозрений сразу, как только увидела педагога. Такой утонченной красоты и прекрасных манер она в мужчине никогда не видела! Да и мсье де Мирель, во всем разобравшись, категорически опроверг домыслы. «А уж ему-то можно верить — более опытного и знающего адвоката в городе нет. Обмануть его невозможно…»

Она умолкла, заметив выражение лица подруги. Трудно было понять чего в нём больше — ужаса, отвращения или гнева.

— Антуан де Венсан? Дорогая моя, ты сумасшедшая! — надо заметить, что у женщин слова имеют несколько иное значение, нежели у мужчин. Мадам Сесиль вовсе не хотела сказать, что её подруга безумна, безрассудна или сумасбродна, нет, она лишь желала выразить мысль, что та до крайности легковерна, недопустимо наивна и просто делает глупости. При этом, сама мадам де Галлен тоже не сочла сказанное оскорблением, но с лишь болезненным любопытством склонилась к подруге. — Да ведь это же законченный негодяй! Известен своими бесчисленными и скандальными похождениями, два года назад начал нагло добиваться мадам Мэрион де Мезьер, а когда она ему отказала, попытался ославить её, ранил на дуэли её мужа! Ухаживал и за мадемуазель Камиллой Левассёр, угрожал, если она ему не уступит, огласит все тайны семьи! Наш префект, мсье д'Этранж, пригрозил тогда, если он допустит ещё одну скандальную историю, его просто отстранят от должности! Тут этот мерзавец чуть поутих, заимел связь с одной их тех мещанок, которые, перенимая фасоны аристократических шляпок, надеются вместе с ними приобрести и аристократические манеры. Полгода его не было ни видно, ни слышно, но тут выяснилось, что он шантажирует Мелани де Карпантье — полагая, что знает, что она когда-то до замужества имела переписку с мсье Этьенном Дювернуа, а того не знал, что они — сводные брат и сестра! Тут уж чаша общественного терпения переполнилась, и префект отстранил его от должности. Венсан бесновался, потом удалился в свое имение. Но почему ты не знаешь всего этого? Как можно так витать в облаках? Как можно было доверять его словам? Сынка его я, признаться, не знаю, но похоже, яблоко от яблони недалеко падает. Уж не наметил ли Венсан тебя своей новой жертвой?