Мораль святого Игнатия - Страница 87

Отец Дюран опустил глаза, отец Гораций вздохнул. Слова собрата, что и говорить, были приятны и несли успокоение их душам. К вечеру отец Дюран, к ликованию Гаттино, порвал прошение об отставке, что начал писать ректору, и с аппетитом отужинал с отцом Горацием.

…Эммеран Дешан, сам будучи весьма разумным, всегда оценивал ум человека по его репутации в обществе. Если репутация была безупречна, он считал, что имел дело с человеком не обязательно безупречным, но благоразумным, если же на реноме лежало пятно, полагал, что имеет дело с глупцом. Разумный человек имеет достаточно ума, чтобы, будучи даже подлецом, не иметь дурной славы. Антуан де Венсан в его глазах умным человеком не был.

Как ни странно, это составляло его главное затруднение.

Представить себя на месте человека, чей интеллект был равен его собственному, было и легче, и проще. Но мыслить, как дурак, — воля ваша, напряжение для ума тяжелейшее. Куда, скажите на милость, этот глупец мог девать письма? Парализовало его внезапно, перепрятать он ничего не успел бы. Где же он мог хранить их?

Обстановка дома де Венсана носила следы былого богатства, ныне давно истаявшего. Экономка, судя по всему, была особа ленивая и неряшливая, ибо подсвечники не чистились уже по меньшей мере полгода, на камине, где возвышался небольшой бюст Вольтера, лежал толстый слой пыли, за письменным столом давно никто не сидел. Дешан отметил, что со времени его последнего визита пыли только прибавилось.

Его взгляд плавно скользил по трюмо и шкафам, по комодам и по истертой обивке диванов, но ничего не останавливало его взгляд. Отправив экономку в аптеку за камфарой, Дешан быстро обошёл комнаты. Всё несло на себе печать упадка, грядущей нищеты, но где тут найти спрятанное? Он обыскал стол, ящики комодов. Ничего. С досадой Дешан оглядел себя в зеркале над камином, подошёл ближе. На него с насмешкой смотрел вернейский старец. Бюст был не то мраморным, не то гипсовым. Дешан чуть сдвинул Вольтера с места. Бюст оказался не тяжелым, гипсовым, внутри простукивалась пустота, дно было заклеено несколькими слоями бумаги. Врач, не задумываясь, оторвал бумагу.

В руки ему упали несколько пачек писем, пять свернутых листков разного формата, два самодельных конверта свалились на истертый ковёр. Одна пачка, похоже, была вожделенной для Дешана, обвязанной тусклым вишневым шнурком. Решив, что со всем этим можно разобраться позже, врач сложил всё найденное в чемоданчик, сжёг в камине бумажное дно вольтеровского бюста, и приступил к подготовке тела к завтрашним похоронам.

Вечером, добравшись к себе на квартиру, Дешан разобрался в найденном. Покачал головой. Приказал подать экипаж, направившись по тем адресам, где раньше или не бывал, или бывал редко. Он представлялся и возвращал то, что годами отравляло жизнь людям. Кто-то падал перед ним на колени и целовал его руки, кто-то падал в обморок, и врачу приходилось доставать нашатырь, кто-то от потрясения не мог даже проговорить слова благодарности.

Оставшуюся пачку писем, завязанных вишневым шнурком, Дешан привёз на следующий день в коллегию и отдал д'Этранжу, который трясущимися руками, узнав почерк сестры, пересчитал письма и, убедившись, что все на месте, в изнеможении опустился на постель. Руки его вцепились в пачку мертвой хваткой, пальцы окаменели, Котёнок поздравлял его, Потье обнимал, Дамьен поил успокоительной настойкой, Дюпон советовал закусить, чтобы придти в себя, но сам Дофин всё никак не мог ни успокоиться, ни поверить, что честь сестры спасена, и опасности больше нет. Дамьен де Моро тоже вздохнул с некоторым облегчением, теперь братьям ничего не угрожало, кроме собственного неразумия. Мишель Дюпон был благодушен и весел, даже мурлыкал что-то под нос, хотя до этого не пел никогда.

Отца и сына хоронили в один день, рядом. На погосте были врач, сестра Антуана де Венсана, приехавшая из Везуля, его брат, вызванный сестрой, экономка, ректор коллегии и двое отцов — Даниэль Дюран и Гораций де Шалон. Сестра поинтересовалась, как погиб её племянник, брата же Антуана де Венсана, похоже, вообще ничего не интересовало. Он не задал никому ни единого вопроса. Эммеран Дешан после рассказал, что сообщение о смерти Антуана де Венсана его родственники восприняли спокойно, но известие о смерти племянника — с радостным и недоверчивым изумлением, которое с трудом сумели скрыть. После чего с гораздо более значительным интересом прошлись по дому, прикидывая выставить его на продажу, и осторожно расспрашивая Дешана о ценах на недвижимость в городе…

Пока их бывшего сокурсника погребали, оба старших класса оставались под надзором отца Аврелия, который проводил среди своих учеников и учеников Дюрана очередную академию. Впрочем, это был просто предлог. Никто ни с кем не дебатировал. Рассаженные по партам, загипнотизированные властным тоном и каменным лицом педагога, все заворожённо слушали отца Сильвани, стоявшего на возвышении и напоминавшего аллегорию Возмездия и Вразумления.

— Что есть зло? Зло — не сущность, но метафизическая субстанция, проявление Дьявола. Оно начинается с внедрившегося в душу грешного помысла, ставшего злым намерением, и всё зло мира происходит от злых намерений человеческих, подобно тому, как плесень порождается сыростью погребов и подземелий.

Помните, человек лишь тогда в силах воздержаться от злых дел, когда воздерживается от злых помыслов.

Нет ничего смешней и грустней мнений людей, утративших веру в Бога или не имеющих её, но пытающихся разобраться в природе зла. Они подобны слепым, пытающимся ощупью определить цвет поверхности. Умейте же различать виды зла. Их столько же, сколько грехов человеческих.